Неточные совпадения
Осенью
пришли во двор молодые с «музыками», а
на посыпанной песком
площадке двора Иохим со «свахами и дружинами» отплясывал такого казачка, какого я уже никогда не видывал впоследствии.
Рогожин едко усмехнулся; проговорив свой вопрос, он вдруг отворил дверь и, держась за ручку замка, ждал, пока князь выйдет. Князь удивился, но вышел. Тот вышел за ним
на площадку лестницы и притворил дверь за собой. Оба стояли друг пред другом с таким видом, что, казалось, оба забыли, куда
пришли и что теперь надо делать.
Как бы там ни было, но рабочие
пришли наконец всею толпою
на площадку пред губернаторским домом и выстроились чинно и молча.
— Он запер дверь. Произошла сцена, которую я постараюсь забыть. Я не испугалась, но была так зла, что сама могла бы убить его, если бы у меня было оружие. Он обхватил меня и, кажется, пытался поцеловать. Когда я вырвалась и подбежала к окну, я увидела, как могу избавиться от него. Под окном проходила лестница, и я спрыгнула
на площадку. Как хорошо, что вы тоже
пришли туда!
Гришка не успел
прийти в себя, как уже в дверях показалось несколько человек. Первое движение Захара было броситься к лучине и затушить огонь. Гришка рванулся к окну, вышиб раму и выскочил
на площадку. Захар пустился вслед за ним, но едва просунул он голову, как почувствовал, что в ноги ему вцепилось несколько дюжих рук.
Не берусь передать движение, с каким старушка ухватилась за весточку от возлюбленного сына. Лицо ее приняло выражение, как будто стояла она у ворот и глядела
на Ваню, который подымался по
площадке после двухлетней разлуки. Но первая мысль ее, когда она
пришла в себя, первое воспоминание все-таки принадлежало мужу.
Последние слова сына, голос, каким были они произнесены, вырвали из отцовского сердца последнюю надежду и окончательно его сломили. Он закрыл руками лицо, сделал безнадежный жест и безотрадным взглядом окинул Оку, лодки, наконец, дом и
площадку. Взгляд его остановился
на жене… Первая мысль старушки, после того как прошел страх, была отыскать Ванюшу, который не
пришел к завтраку.
— Эх, дядя, дядя! Все ты причиною — ей-богу, так!.. Оставил меня как есть без рук! — говорил он всякий раз, когда старик являлся
на площадке. — Что головой-то мотаешь?.. Вестимо, так; сам видишь: бьемся, бьемся с Гришуткой, а толку все мало: ничего не сделаешь!.. Аль подсобить
пришел?
‹…› Когда по окончании экзамена я вышел
на площадку лестницы старого университета, мне и в голову не
пришло торжествовать какой-нибудь выходкой радостную минуту. Странное дело! я остановился спиною к дверям коридора и почувствовал, что связь моя с обычным прошлым расторгнута и что, сходя по ступеням крыльца, я от известного иду к неизвестному.
Я
пришел к пристани поздно. Кэт дожидалась меня, сидя
на высокой каменной балюстраде, окаймляющей
площадку пристани.
Когда
на другой день после обеда я
пришел к Волчаниновым, стеклянная дверь в сад была открыта настежь. Я посидел
на террасе, поджидая, что вот-вот за цветником
на площадке или
на одной из аллей покажется Женя или донесется ее голос из комнат; потом я прошел в гостиную, в столовую. Не было ни души. Из столовой я прошел длинным коридором в переднюю, потом назад. Тут в коридоре было несколько дверей, и за одной из них раздавался голос Лиды.
И когда мы
пришли потом с ним проститься и уходили, А.И.
на площадке просил нас бывать у его"дамы", причем мне бросилось в глаза то, что он не говорил об Огаревой как о своей"гражданской"жене и, как бы немного стесняясь, прибавил...
Я
пришел как раз в назначенное время, когда зажгли свечи, и
на этот раз мой пироп действительно был готов. «Трубочист» в нем исчез, и камень поглощал и извергал из себя пуки густого, темного огня. Венцель
на какую-то незаметную линию снял края верхней
площадки пиропа, и середина его поднялась капюшоном. Гранат принял в себя свет и заиграл: в нем в самом деле горела в огне очарованная капля несгораемой крови.
Ей решительно было все равно, что думали в Старом Городе об Омнепотенском; она не входила в разбор, почему самые красные речи комиссара Данилки все в одно слово называли прямо брехнею, и она даже не выразила ни сочувствия, ни осуждения поступку соборного дьякона Ахиллы Десницына, заключавшемуся в том, что этот дьякон, столько же отличавшийся громовым голосом, сколько непомерною силою и решительностью, наслышась о неуважительных отзывах комиссара Данилки
на счет церковных обрядов,
пришел однажды среди белого дня
на площадку, где собирались лежать нерачители, и всенародно избил его здесь по голове палкою.